Ты не почитай себя стоящим
Только в здешнем, сущем, настоящем.
Ты вообрази себя идущим
По границе прошлого с грядущим.
Леонид Мартынов
Рис. 1
В каждую эпоху великие мыслители искали пути идеальной организации поселений человека,
моделировали прогрессивное для своего времени устройство человеческого общества, интуитивно стремились к
достижению гармонии с природой. Идеи о взаимосвязи всего живого с окружающей средой выдвигались еще в древнем
мире. Архетипом утопии на все времена стало идеальное общество, описанное Платоном (427-347 годы до н.э.).
Он посвятил описанию его устройства главное свое сочинение – диалог «Государство». Платон, следуя мифу о
золотом веке, говорит об идеальной системе жизни города-государства на острове Атлантида, утонувшем в Атлантическом
океане 9000 лет назад. История не оставила нам чертежей Атлантиды, но сохранилось детальнейшее описание города.
Идеи Платона пользовались популярностью у многих поколений архитекторов (рис. 1). Примеры тому – итальянские
идеальные города-крепости XV - XVI веков, которые очень напоминают центрическую, радиально-кольцевую градостроительную
идею Платона. Кроме того, его построения дали пищу и для теоретической мысли. Они легли в основу идеальных
городов-обществ социалистов-утопистов.
Рис. 2
Томас Мор (1478-1535), образованнейший человек своего времени, гуманист, создал «весьма
полезную, а также и занимательную книжечку о наилучшем устройстве государства и о новом устройстве Утопия»1).
Книга Мора дала имя идеальным образам жизнеустройства на многие сотни лет вперед, они востребованы по сей день (рис. 2).
1) Утопия – «небывалая, блаженная страна; все мечтательное, необычное, грезы о счастии»
(В. Даль «Толковый словарь», том 4, 1955).
«Что такое утопия? Эта греза о благом без указания на средства его достижения» (Шарль Фурье).
Архитектурная утопия – это проекция социального идеала на модель пространственной организации среды жизнедеятельности
определенного социума (А. В. Иконников).
Рис. 3
Немало проектов «идеальных» городов предложили архитекторы итальянского Ренессанса.
И если «Сфорцинда» архитектора Антонио Аверлино (Филарете) осталась лишь на бумаге, то город-крепость Пальма Нуова, заложенный
Винченто Скамоцци (1552-1616), был построен (рис.3). Иными словами, идеальный город из плоскости мифотворчества перешел в область
реального градостроительства.
Рис. 4
Томмазо Кампанелла (1568-1639), доминиканский монах, создал сочинение об идеальном городе
(«Город Солнца») в традиции утопии, сочетающей в себе идеи множества мыслителей, от Платона до Томаса Мора. Этот город имеет
радиально-кольцевую систему (рис. 4).
Самая значительная после «Города Солнца» социальная утопия XVII столетия – «Новая Атлантида» английского
философа Френсиса Бэкона (1561-1626). В духе зарождающейся научно-технической революции он предложил технократическую утопию,
поставив на первое место всесилие науки и техники.
XVIII век, век первой промышленной революции, ознаменовался философией социалистов-утопистов. Клод-Анри
де Левруа Сен-Симон (1760-1825), ученик одного из создателей знаменитой «Энциклопедии» Ж. Л. Д’Аламбера, развил технократический
утопизм Ф. Бэкона. Условием эффективного производства он считал объединение рабочих в «трудовые армии, дисциплинированными
подразделениями которых будут руководить инженеры и выпускники политехнических школ». Последователи Сен-Симона создали
«сенсимонистскую религию», пытаясь на ее основе построить этику промышленной цивилизации. В XX веке идеи Сен-Симона вошли в число
основ футуризма, с ними связана технократическая грань концепции Л. Троцкого, их отзвуки очевидны в идеологии российского военного
коммунизма. Сен-Симон предполагал, что основой градостроительства будущего будет развитие больших городов. Этьен Кабе (1788-1856),
автор одного из самых популярных французских утопических сочинений XIX века «Путешествие в Икарию», принял мысль Сен-Симона
о «трудовых армиях». В его Икарии с населением 50 млн. человек все обитатели – солдаты, в его стране несколько крупных городов,
работают мощные машины, большое внимание уделяется социальной гигиене.
Рис. 5
Рис. 6
«Классики» утопического социализма – француз Шарль Фурье (1772-1837) и англичанин Роберт Оуэн
(1771-1858) – искали путь к идеальному устройству общества в уходе от создания мегаполисов. Они не принимали урбанизации,
которая побуждалась промышленной революцией, и предлагали систему расселения, в основе которой была сеть небольших самодостаточных
общин, равномерно распределенная по территории государства. Население общины должно было заниматься и промышленным производством,
и сельским хозяйством. «Фаланги» Фурье должны были иметь 1600-2000 обитателей, использующих территорию, равную квадратной миле.
В центре размещался «социальный дворец» - фаланстер. Инженер В. Консидеран, которого Мишель Рагон назвал «апостолом Павлом
фурьеристской религии», опубликовал детально прорисованную перспективу фаланстера (рис. 5). В XIX и XX веках принцип
многофункционального дома-комплекса многократно возникал уже в реальном строительстве (дома-коммуны Советской России 1920-х годов,
коммунальные дома Швеции, «жилые единицы» Ле Корбюзье 1940 - 1950-х годов, «коллективные дома» Чехословакии).
Рис. 7
Роберт Оуэн был не только теоретиком. Он сделал несколько попыток построить
поселения на основе собственных представлений об идеальном устройстве (самоуправляющиеся поселки на базе производства – с отсутствием
частной собственности, классов, эксплуатации). В 1800 году в Шотландии был построен поселок для рабочих текстильной фабрики Нью-Ланарк
на 3 тыс. жителей. В 1824 году, уже в США, в штате Индиана, появился поселок «Новая гармония» на 800 человек (рис. 6). В 1826 году
были построены еще три поселка в США; в 1839 году – снова в Британии. Архитектор Стедман Уайтвелл , последователь теории Оуэна,
в 1841 году разработал «Проект оуэновского поселения на 2000 жителей, созданного по принципам, рекомендованным Платоном, лордом
Бэконом и сэром Томасом Мором» (рис. 7).
В 1849 году фурьеристы основали «североамериканскую фалангу» в Нью-Джерси (просуществовала до 1856 года).
Во Франции в 1846 - 1856 годах Ж. - Б. Годеном был построен «Фамилистер», поселок на 400 человек при чугунолитейном заводе,
просуществовавший 120 лет. Последователи Кабе построили в США несколько икарийских поселков (1847-1895).
К концу XIX века стало ясно, что теория строительства в малом масштабе модели идеального государства с его
социальными, экономическими и политическими законами несостоятельна. Эпоха социалистов-утопистов закончилась, но идеи их не умерли.
Вопросы экологии в их трудах почти не поднимались, хотя экология как наука уже зародилась: в начале XIX века французский
естествоиспытатель Ж. - Б. Ламарк (1744-1826) предупредил человечество, что оно погибнет, если разрушит собственную среду обитания.
Социалисты-утописты, ставя во главу угла развитие промышленности, не придавали значения экологии. Они лишь отделяли производство
от жилых и общественных зданий полосой зеленых насаждений.
Рис. 8
Рис. 9
В истории архитектуры и градостроительства особое место занимает французский архитектор
Клод Николя Леду (1736-1806). Брошенный якобинцами в тюрьму, он подготовил там проект строительства «соляного» города Шо в провинции
Франш-Конте и обширную пояснительную записку к нему. Опубликовав этот труд в 1804 году, Леду назвал его «Архитектура, представляющая
собой выражение искусства, нравов и законов». Эту книгу он посвятил русскому царю Александру I. Многие идеи, сформулированные Леду
в этой книге, нашли свое воплощение в творчестве европейских архитекторов XIX - XX веков. В проекте неполностью построенного
города Шо К. Н. Леду воплотил ренессансную идею «идеального города» (рис. 8-9). Леду впервые заявил о значении промышленности
как градообразующего фактора, задумался об экологической роли производства, ввел функциональное зонирование. Современные
историки архитектуры считают К. Н. Леду основоположником идей функционализма в градостроительстве и основоположником промышленного
зодчества.
В России в XIX веке ряд писателей представили свои варианты «городов будущего»: В. А. Соллогуб
(повесть «Тарантас»), В. Ф. Одоевский (роман «4338 год»), Н. Г. Чернышевский (роман «Что делать?»), а в начале XX века – В. Я. Брюсов
(«Город-спрут»), А. И. Куприн («Тост») и другие.
С развитием промышленной революции в крупных городах мира резко обострились проблемы социально-экономического
и экологического характера. В XX веке архитекторы и градостроители стали предлагать различные градостроительные концепции,
пытаясь решить новые проблемы, с которыми столкнулось человечество. Такие теории и концепции выдвигались на протяжении всего XX века
(«город-сад», «линейный город», «соцгород», «индустриальный город» и др.). Экология все настойчивее начинала влиять на
градостроительство, произошло ее становление как науки.
Рис. 10
Длинный ряд социальных утопий, связанных с концепциями утопического социализма,
завершила работа Эбенизера Говарда (1850-1928), опубликованная в 1898 и 1902 годах, - «Города – сады завтра». Громадные
города с их нездоровой средой представлялись Говарду источником основных зол цивилизации его времени. Предлагалась система
из общин (30 тыс. человек) в непосредственной близости от крупного города-мегаполиса. Предлагалась жесткая планировка каждой ячейки,
исключающая рост (при необходимости роста возникала новая система) (рис. 10). Такая градостроительная система предвосхитила
появление теории группового размещения населенных мест во второй трети XX века. Город-сад Говарда был рассчитан и на промышленное,
и на сельскохозяйственное производство. Почти сразу после выхода книги возникло множество последователей его идей, вкладывающих
громадные средства в их реализацию (в соответствии с концепцией Говарда, в 1903 году были спроектированы и потом построены
города-сады Лечуорт и Хэмпстед возле Лондона, которые послужили основой для строительства серии новых городов в Англии после
Второй мировой войны по проекту децентрализации Лондона, предложенному архитектором П. Аберкромби). Лидером российского движения
городов-садов перед революцией был архитектор В. Н. Семенов (1874-1960).
Архитектор Т. Гарнье (1867-1948) впервые предложил жесткое функциональное зонирование города на примере
идеального «индустриального города» возле Лиона (на 35 тыс. жителей), проект которого опубликовал в книге «Индустриальный город»
в 1904 году. В решении промышленного района, расположенного на некотором удалении от жилых территорий и включающего гидроэлектростанцию,
металлургический и судостроительный заводы, а также мясокомбинат, нашли воплощение новые социальные задачи: забота о рабочих,
безопасность труда, безопасность жителей (территории, на которых должны были располагаться жилые и общественные здания, размещались
с наветренной стороны). Т. Гарнье впервые как архитектор применил санитарно-защитную зону между промышленной и жилой застройкой.
Под влиянием Т. Гарнье архитектор Л. Гильберзаймер (1885-1967), чтобы освободить город от «деспотизма заводов»,
предложил в книге «Новый город» (Чикаго, 1944) размещать их вне города, равномерно, на больших расстояниях, со своими поселками при них,
расположенными с наветренной стороны. Несмотря на положительные стороны проекта (пешеходная доступность работы, сохранение санитарных
условий жизни), такое предложение имело ряд серьезных недостатков: уничтожались большие площади сельскохозяйственных земель, а сами
индустриальные поселки практически лишались культурно-бытового обслуживания ввиду больших расстояний от центра. В книге
«Сущность городов» Гильберзаймер предложил радикальную реконструкцию Чикаго – город должен стать трехъярусным, где человек живет
над местом своей работы, находящейся на уровне земли или под землей.
Рис. 11
Выдвигался еще целый ряд градостроительных теорий (линейный город, многоярусный город и др.),
но все они имели много недостатков и не решали полностью задачи оптимальной организации промышленности города в условиях его
быстрого развития, и тем более не решали санитарно-гигиенических задач, связанных с промышленностью. Идею «линейного города»
впервые предложил инженер А. Сориа-и-Мата (1882) и даже начал его строить на окраине Мадрида: узкой полосой вдоль транспортных
магистралей (рис. 11). Здесь должны были жить 30 тыс. человек. Зонирование было четко продумано – все функциональные территории
также тянулись бесконечными полосами. В идеале, по замыслу А. Сориа-и-Мата, вся страна должна была покрыться сетью таких полос.
Идея линейного города получила широкое развитие. К ней обращались и Н. А. Милютин в книге «Соцгород» (Москва, 1930), и Ле Корбюзье
в книге «Линейный индустриальный город». В 1959 году группой молодых советских архитекторов была предложена новая форма расселения
(НЭР) в виде завершенной, закрытой структуры жилых образований и линейной, непрерывно развивающейся (открытой) структуры
экономической и культурной деятельности (авторы – А. Гутнов, И. Лежава и др.). В 1961 году Центральный научно-исследовательский
и проектный институт типового и экспериментального проектирования жилища Академии строительства и архитектуры СССР предложил
схему линейного города, состоящего из ряда так называемых комбинированный районов.
Рис. 12
Рис. 13
В 1914 году архитектор Антонио Сант-Элиа показал на выставке в Милане 16
архитектурных фантазий на тему «Новый город – город-машина». Его рисунки заставляют вспомнить фантастические офорты Пиранези.
Пояснительная записка к этой серии получила название «Манифест футуристической архитектуры». Он стал новым эстетическим идеалом
и явился основой появления новой архитектуры в XX веке (рис. 12). Кроме того Сант-Элиа в свои фантазии ввел принцип многоярусной
архитектуры, использованный впоследствии многими архитекторами (Гильберзаймер, Фридман, Танге, Исодзаки и другими). В 1930-е
годы в СССР архитектор Г. Чернихов (1889-1951) создал целый ряд замечательных архитектурных фантазий – «мелодий конструктивизма»
под названием «Архитектурные сказки». Его проекты не имели социального или бунтарского начала, лишь эстетику как таковую (рис. 13).
Рис. 14
Ле Корбюзье (Шарль Эдуард Жаннере, 1887-1965), швейцарский архитектор, ставший «властителем дум»
нескольких поколений архитекторов, был генератором новых идей в архитектуре первой половины XX века. Планы реконструкции Парижа
и Москвы, построенный город Чандигарх в Индии, утопия «Лучезарный город», дом «машина для жилья», книги «Урбанизм», «Модулор»
и другие – все его творения были пронизаны чувством нового (рис. 14). В 1928 году совместно с З. Гидионом им была создана
организация «Международные конгрессы современной архитектуры» - CJAM. На основе обсуждений проблем современной архитектуры
он разработал в 1933 году манифест, названный «Афинской хартией», ставший «священной книгой» архитектурного модернизма середины XX
века. Текст ее впервые был опубликован в 1943 году.
С конца 1920-х годов центр решения теоретических и практических вопросов урбанизма и прежде всего размещения
и планировочной организации городской индустрии перемещается в СССР, где осуществляется в небывалых масштабах и темпах
как промышленное строительство, так и строительство городов. Впервые в мировой практике началась теоретическая и практическая
разработка проблем комплексного размещения и планировочной организации промышленных территорий города с принципиально новых позиций.
Над решением этих проблем в 1930-х годах работал целый ряд советских теоретиков и проектировщиков: А. Э. Зильберт, И. С. Николаев,
Н. А. Милютин, Е. М. Попов, А. С. Фисенко, В. А. Мыслин, Н. А. Златолинский и другие. Теоретические и экспериментальные работы
этих архитекторов были тесно связаны с практической деятельностью. Был выполнен ряд проектов, в которых заложены
«социалистические архитектурные принципы»: заводы ЗИС и «Шарикоподшипник» в Москве, автозавод в Горьком, Магнитострой, Вагонстрой
в Нижнем Тагиле, ряд соцгородов, Днепропетровская гидроэлектростанция. Город социалистического общества виделся архитекторам
высшей целью профессиональной деятельности. Но мнения специалистов разделились на два течения: «урбанизм» экономиста Л. М. Сабсовича
и «дезурбанизм» социолога М. А. Охитовича. Обе концепции, как показала история, в равной степени были утопичны. Концепция Охитовича
соприкасалась с «крестьянской утопией» А. В. Чаянова (1888-1937), противника городов и индустрии как основы экономики, опубликовавшего
утопическую повесть, где он описал Москву 1984 года как столицу страны без городов, покрытую рассредоточенными индивидуальными
крестьянскими хозяйствами.
В 1930 году бригады архитекторов разработали варианты планировки нового промышленного центра – Магнитогорска
как линейного поселения: линейная схема Леонидова, начинаясь от центра производства, устремлена в бесконечность. Барщ, Владимиров
и Соколов предложили схему с восемью радиальными линиями расселения. Милютин предложил город без центра, растущий в противоположных
направлениях. Ладовский предложил принцип города-параболы, где осью служит центр, линейно развивающийся от сложившегося ядра
(эта же идея была им предложена для реконструкции Москвы). Через четверть века К. Доксиадис пропагандировал это как схему
«динаполиса», города, открытого развитию. Свой вариант градоустройства предложил немецкий архитектор Э. Май, покрывший все
пространство города «строчной застройкой», монотонной, травмирующей психику.
В послевоенные годы, несмотря на широко развернувшиеся работы по восстановлению и дальнейшему развитию
промышленности, в теоретических исследованиях наблюдается заметный спад. Достижения 30-х годов не только не развиваются,
но даже не используются в практической деятельности архитекторов. Однако узкий круг специалистов продолжал исследование проблем
индустриальной архитектуры. Проблемам промышленного градостроительства была посвящена изданная в 1954 году книга И. С. Николаева,
В. А. Мыслина, В. М. Базарнова, В. Т. Иванова «Планировка и застройка заводских территорий». В 1960 - 1980-х годах появилось
несколько диссертаций по вопросам промышленной архитектуры. Однако вопросы экологии в них не поднимались.
Рис. 15
Рис. 16
Рис. 17
В 1970 х годах ряд советских архитекторов-градостроителей начали
разрабатывать теорию взаимосвязи промышленности с городом (В. Лукьянов, И. Смоляр, В. Белоусов, Ю. Бочаров, М. Шапиро и др.).
Впервые в генеральном плане Москвы (1971 год) было «раскрыто содержание» серых пятен, производственные зоны получили названия,
номера (их было более 60), были разработаны их опорные планы. В генеральном плане впервые появился раздел «Оздоровление
воздушной среды». Особняком стоит новый вид концепций футуристического типа, появившийся в 60 - 70-х годах XX века и охвативший,
как эпидемия, все архитектурные школы в мире (город будущего, завод будущего, дом будущего и т. д. - так называемая «бумажная,
или концептуальная архитектура»). Именно в этот период появились известные сегодня на весь мир архитекторы-фантасты,
такие как американец Паоло Солери (рис. 15), японские метаболисты Танге, Курокава, Исодзаки, Кикутаке, Акуи, Назава (рис. 16).
В 1959 году Франк-Ллойд Райт спроектировал город будущего на острове Эллис, а также
башню-небоскреб высотой 1500 м – город на 1,5 млн. жителей. Иона Фридман предложил идею «города-структуры», Бакминстер
Фуллер – города, покрытого прозрачным куполом-мембраной. Проект «идеального» города с использованием подземного пространства
предложили архитекторы А. Спиллхаус, Б. Шривер и инженер Б. Фуллер. В каждом из этих городов присутствует промышленность,
однако экологические стороны жизни в этих поисках фактически не были затронуты (рис. 17). В Советском Союзе все проектные
организации также прошли через эти поиски будущего. К 1980-м годам они исчерпали себя, и наступил резкий спад в авангардных разработках.
Рис. 18
Рис. 19
Рис. 20
Футуристические проекты опередили свое время и развитие техники. Но фантазия, проявленная мастерами
архитектуры, как правило, дает импульс к реальному творчеству и обогащает его, оказывает влияние на стиль реальной архитектуры.
Футурологическая мысль архитектора не умирает. И сегодня, в начале XXI века, архитекторы продолжают создавать будущее (рис. 18, 19, 20).
В перечисленных выше архитектурных теориях и концепциях экологическая сторона развития цивилизации еще
не проявилась, хотя их творцы во второй половине XX века уже подошли к новому направлении теории и практики экологии, в том числе
к таким специфическим ее аспектам, как урбоэкология, архитектурная и промышленная экология, которые сформировались в 80-х годах XX
века и продолжают активно развиваться.
В конце XX века мировое сообщество осознало, какую угрозу для экосистемы планеты представляют разрастающиеся
промышленные города-гиганты. Неотложной задачей стала необходимость разработки теории социально и экологически устойчивого города.
Термин «экология» (происходящий от греческого слова ойкос – дом, жилище, местопребывание) был введен в науку
немецким биологом Э. Геккелем в 1866 году в работе «Всеобщая морфология организмов» как учение о взаимосвязях организмов с внешней
средой. За полтора столетия этот термин претерпел существенные изменения в своем толковании. Позднее экология из раздела биологии
(биоэкологии) превратилась в науку, охватывающую взаимоотношения природы и человечества и изучающую взаимосвязи и взаимодействия
природных экосистем, антропосистем, техногенных систем, стала комплексной наукой, взаимодействующей со многими другими отраслями
знаний.
Неконтролируемый рост численности людей на Земле давно привлекал внимание ученых. Еще в конце XVIII века
Т. Мальтус предпринял попытку качественно обосновать перспективу развития численности человечества (в книге «Опыты о законе
народонаселения») и математически определил принцип: «геометрически растущее население будет опережать линейно растущее
производство средств существования». Более ста лет к расчетам Мальтуса относились скептически, но во второй половине XX века
его прогнозы привлекли к себе пристальное внимание. Рост численности людей на Земле принял характер «демографического взрыва»,
и это уже представляет собой ключевую проблему глобальной экологии. Приняв материальное благополучие в качестве основной
жизненной цели и не выработав механизмов ненасильственного ограничения своей численности, человечество стремительно разрушает
природную среду, вне которой оно жить не в состоянии.
На протяжении XVIII – XIX веков великие естествоиспытатели К. Линней, А. Гумбольдт, Ч. Дарвин, В. В. Докучаев
и многие другие ученые обогащали новыми знаниями систему наук, из которых сложилась современная экология. Великий русский химик
Д. И. Менделеев выдвинул новые направления в экологии. Его взгляды явились предтечей развития таких наук, как промышленная экология,
химическая экология, экология человека.
В начале XX века возникла рациональная (в отличие от прежних, религиозных) концепция ноосферы, ставящая в центр
мироздания даже не просто человека, а его разум. Первыми с этой идеей выступили Э. Леруа (математик и философ) и П. Тейяр де Шарден
(палеонтолог, священник-иезуит, ученый, гуманист) в 1922 году под впечатлением (как они сами об этом писали) от читанных
В. И. Вернадским в Сорбонне в 1922 - 1923 годах лекций по геохимии, проникнутых создаваемым им в это время учением по биосфере.
В 1926 году вышла книга В. И. Вернадского «Биосфера», где он обосновал учение о ноосфере («сфере разума»). Ноосферное развитие –
это разумно управляемое соразвитие человека, общества и природы, при котором удовлетворение жизненных потребностей населения
осуществляется без ущерба интересов будущих поколений. Значительный вклад в проблему ноосферы внесли академики Н. Н. Моисеев
и В. П. Казначеев. До середины XX века в русле идей Вернадского работали американский эколог Ю. Одум, русские ученые Н. В.
Тимофеев-Ресовский, С. С. Шварц и другие.
Однако до середины XX века состояние окружающей среды (в глобальном аспекте) не внушало тревоги. В последние
десятилетия ситуация резко изменилась: человечество осознало реальность угрозы разрушения биосферы, несовместимого с существованием
человека. Во всех развитых странах мира начинается активное экологическое прогнозирование во всех областях деятельности. В 1968
году Аурелио Печчеи, итальянский философ-гуманист, специалист в области управления промышленностью, основал Римский клуб,
объединивший около 100 ведущих специалистов разных направлений (в том числе и лауреатов Нобелевской премии) более чем из 30 стран.
Программу работ этой организации подготовил Д. Форрестер. Главные цели докладов Римского клуба состояли в анализе глобальной
демографической динамики и оценок природных ресурсов, а также в обосновании модели глобальной экодинамики, ее возможных сценариев
развития. Первый доклад «Пределы роста» (1972) принес Римскому клубу всемирную славу. Рассчитанные на ЭВМ варианты развития
человеческой цивилизации – стремительный рост населения (удвоение каждые 20-30 лет), промышленного производства (в 8 раз за полвека),
истощение минеральных ресурсов, возрастающее, приближающееся к необратимой стадии загрязнение окружающей среды – прогнозировали
неизбежную гибель человечества в ближайшие полвека. Единственным вариантом исключения такого развития событий может стать
стабилизация численности населения и объема промышленности. На протяжении 1970 - 1990-х годов Римский клуб являлся своеобразным
катализатором, способствующим пересмотру и коррекции традиционных представлений о росте экономики, а также выявлению возможных
альтернатив развития человечества.
За это время было подготовлено около двадцати докладов. В 1992 году на свет появился доклад «За пределами роста»,
констатировавший, что реальный уровень численности населения Земли, отставание производства продовольствия от роста потребности
в нем, уровень загрязнения природной среды, рост заболеваемости и многие другие показатели оказались близки к тому, что
прогнозировалось в первом докладе.
Деятельность Римского клуба породила новое направление научных исследований – глобалистику. Возникло особое
междисциплинарное направление, сформировавшееся в комплексную науку – синергетику (термин «синергетика» в 1994 году ввел
немецкий ученый К. Хаген). Самоускорение научно-технического прогресса и его пагубное влияние на биосферу Земли, так же,
как и рост численности населения, описывает синергетическая модель С. П. Курдюмова.
В 1980 - 1990-е годы было подготовлено несколько крупных работ. Группой экспертов ООН под руководством
лауреата Нобелевской премии В. В. Леонтьева разработана межрегиональная модель баланса мировой экономики с учетом охраны
воздушного и водного бассейнов биосферы. Международная группа ООН под руководством Г. Х. Брундланд в 1987 году представила
доклад «Наше общее будущее», где рассмотрены основные глобальные проблемы и предложена идея выхода из глобального кризиса – переход
на «устойчивое развитие».
В 1983 - 1984 годах Государственным вычислительным центром АН СССР под руководством академика Н. Н. Моисеева
была создана математическая модель биосферы «Гея», состоящая из двух подсистем: кругооборот вещества в природе и последствия
атомного взрыва (или крупного пожара, извержения вулкана, аварии крупного топливно-энергетического комплекса). На базе расчетов
Н. Н. Моисеев показал, что «основной причиной эволюции биосферы теперь становится непрерывно возрастающая нагрузка, порождаемая
прежде всего производственной деятельностью человека». В этой связи ученый придавал большое значение исследованиям специалистов,
занимающихся экологией. Большое значение имели сделанные Н. Н. Моисеевым эколого-математические оценки последствий атомной войны.
Его расчеты показали, что ядерный конфликт грозит «глобальной ядерной зимой», жизнь на планете погибнет. Биосферно-аналитические
расчеты Н. Н. Моисеева сыграли колоссальную историческую роль, способствовав окончательному отказу человечества от планов ядерной войны.
К рубежу третьего тысячелетия искусственно созданная человеком техносфера стала сопоставимой с биосферой,
а искусственно созданная человеком техномасса сопоставима с биомассой Земли. Подобная деятельность создала реальную угрозу
разрушения природного равновесия биосферы, в связи с чем экологические проблемы приобрели глобальное измерение. Экологические
издержки цивилизации уже сегодня начали прямо конвертироваться в экономические, социальные и демографические. Они породили
тенденции к снижению рентабельности мировой экономики, увеличению бедности, подрыву здоровья людей и т.д. Приоритетность
экологического фактора перед экономическим стала очевидна лишь в последние два десятилетия. В начале нового тысячелетия над
«экологическими пессимистами» возобладали «технологические оптимисты». Ученые разрабатывают формулу альтернативной цивилизации –
устойчивой, экологически чистой, демилитаризованной, гуманной. Механизмы построения такой альтернативной цивилизации еще только
вырабатываются. Архитекторам, работающим в области промышленного строительства и урбоэкологии, предстоит решать нелегкую задачу –
превратить теоретическую формулу новой постиндустриальной цивилизации в материальную среду для безопасной жизни и труда новых
поколений людей на Земле.
|
